Аньес также приходилось терпеть сосание и кусание своих сосков нечистыми и пьяными ртами, которые засасывали их, тянули, выкручивали. Особенное отвращение вызывали слюни Франсуа с его гримасничающим обезьяньим лицом, чей беззубый и деформированный рот при каждом вздохе и выдохе отбрасывал на неё зловонное дыхание, насыщенное винным духом, чьи выделения поднимались к её лицу, вызывая у неё одышку и остановку сердца... От него несло опьянением и отвращением, она чувствовала неудержимые позывы к рвоте; её желудок и все её существо взбунтовались. Она не знала, какая сила должна обнаружиться в её сердце, чтобы сопротивляться этому отвращению к мужчине... Напрягшись, она почувствовала липкий сок, который теперь лился у неё по расселинке между её ягодицами, также по её торчащей от возбуждения розетке, обычно такой аккуратненькой, и ещё выше по нежному пробору и... она не осмеливалась думать о состоянии своей вульвы. Чувствовать себя грязной и переполненной возбуждением от этой грязи… это было для Аньес крайним физическим унижением. Даже насилием. Внутренне она не выносила того, чтобы чувствовать себя грязной, это подвергало её психическому напряжению, чувству опасности - таким образом, она теряла больше, чем при любом другом унижении, теряла свою женскую целостность, свою личность...