Жизнь в небольшом, увядающем городке никогда не обещала нам золотых гор, отец долгое время проработал забойщиком в шахте, которую закрыли, мать корячилась на заводе. Мы росли, предоставленные самим себе, на учебу времени уделялось столько же, сколько у гениев уходит на пьянки и гулянки, то есть совсем ничего. Оно и правильно, ведь зачем учиться, если все равно пойдешь горбатиться в шахту или трудиться мандой на панели, чем нередко промышляли девушки с нашего района. Я бы не удивился, если однажды пройдя мимо, встретил там свою мать, сестру или хорошую знакомую из благополучной семьи. Вечерами мы таскались непонятно с кем и для чего, а по утрам спали на лекциях в профтехучилище, денег, естественно, на посещение увеселительных заведений никогда не было, а вкинуть в себя бутылку пива было делом святым. Вот и пришел я в тот раз домой подшофе, еле держась на своих двоих, сестра была дома, готовилась к родам, брюхо выросло больше меня раза в два, а сиськи уже не вмещались в материнский бюстгальтер.

- Митя, куда ты катишься, с утра пьяный в стельку, весь в отца. И здоровье свое губишь и деньги последние тратишь на пойло – отчитала мне мораль сестренка, бывшая на сносях.
- Тебя забыл спросить, шалава, что мне делать и как. Сама манду подставила кому неизвестно, а нам теперь корми твоего выблядка! – пьяным голосом буровил я чепуху.
- Ах, ты ж сучонок неблагодарный, - накинулась округлившаяся сестра на меня с кулачищами, - это твой будущий племянник, а не выблядок. И зачала я его, чтобы денег заработать от влиятельного человека.
- Заработала, Дуся «Разорванная жопа»? – сказал я ей кличку, которую после залета она получила от местной гопоты. – Что-то капиталовложений в его светлое будущее не вижу. Таких шлюх можно трахать во все дыры, пока сперма из ушей не потечет. Я бы и сам тебе засадил…
- Ага, если бы член работал! – полезла на рожон беременная сестренка.

Тут в моем пьяном рассудке взыграли гормоны, они бесились и рвались наружу, чтобы в виде эякуляции украсить лицо или жопу какой-нибудь оторве, сестра попалась под горячую руку, кроме того, я уже пару месяцев не имел связи с женщиной из-за отсутствия материальных благ. Удар в щеку получился коротким и с оттяжкой, я постарался вложить всю ярость в свою потную ладонь, выдыхая перегар, я потянулся к ней и стал мять ее бидоны с молоком, рванул одежду и оставил лежать обнаженной на диване. Из-за холма любви ей сложно было пошевелиться, поэтому сопротивления моя «работящая» сестренка не оказывала, по всей видимости, она не хотела, чтобы я задел ударом руки плод, поэтому моментально присмирела. Хмель добавлял храбрости, агрессия подогревалась выбросом адреналина в кровь, желание отодрать сестренку, вознаградить ее за старания и потуги горячим сексом стояло как наваждение в уме. Мягкая переливающаяся грудь согревала и без того потные ладони, я надавливал и производил невольное сцеживание молочных желез, которые распухли и превратили буфера в два сплошных соска. Слезь сверху с голой бабы, у которой были раздвинуты ноги, и сияла ее прелесть как разворот журнала с приглашением заглянуть вовнутрь на огонек, я не мог, да, собственно и не хотелось, ведь член уже торчал трамплином. Он уже надламывался в трусах от избытка напряжения, передаваемого при надавливании через одежду на голую деваху. Сестра, скажите вы, да ну и пофиг, она шлюха, я извращенец, это норма для российской глубинки! Именно здесь творятся по ночам вещи, которые не показывают на телевидении и стадятся обсуждать чиновники, милиция, этих ребят в погонах здесь редко можно увидеть ночью, но мы как-то свыклись.

- Митя, остановись, не делай этого, мы ведь родственники! – тихонько как мышка пропищала себе под нос Дульсинея.
- И чё? Мы залёта боимся? Поздно, красавица, ты уже на сносях, скоро рожать! – грубил я и продолжал пытаться приспособить свой черенок в ее зияющий откровением паз.
- Это неправильно, так нельзя!
- Дырка есть, под член подходит, значит, все правильно, ошибки быть не может! Заткнись ты уже, членососка местного разлива, видишь, мужик сосредоточиться не может.

И тут я произвел вдувательство – вдул от души, аж чавкнула бездна влагалища, сиськи встряхнуло почти как при землетрясении, а внутри моей Дульсинеи произошел глубинный взрыв, ведь ее не пялили мужики уже месяцев эдак семь, а то и восемь. Огромный животяра не стал помехой, ведь умный в гору не пойдет, просто взял ее по-офицерски, стоя ногами на полу и упираясь коленями о диван. Шваркала дырка с таким энтузиазмом, будто там внутри был ансамбль сопливых выделений, загон в стойло продолжался минуты три, а потом я напустил вовнутрь своих водолазов с хвостами и был таков.

- Это и все, на что ты был способен, брательник? – разгневалась сестра моему скоропостижному извержению из трубы сладострастия.
- Как видишь. Или еще один подход нужно сделать, чтобы ты заткнула свой грязный рот?! – удивленно спросил я, а самого после сброса тестостерона начало окончательно размаривать.
- А строил из себя супермена, скорострел. Болтун-пустомеля! – обозвала меня сучка и вновь пробудила агонию ярости.
- Чё сказала? Совсем опухла! На-ка, пососи-ка!

Вялый, грязный, обспермленный на залупе хрен вошел в рот, конча осталась у сестры на языке, когда та попыталась вытолкнуть им мои мохнатые шары мужского желания, их я тоже постарался утрамбовать пальцами, чтобы согреться в ее луженой глотке. Фаршировка отверстия ротового не была бы столь удачно осуществлена, если бы я вовремя не схватил ее за ушки и поднес к своей кормушке, которая снова начинала подавать признаки жизни. Большие распухшие губы хватались за самый лобок, на котором у меня красовались отменные кучерявые волосы, пропитанные после ночных похождений потом и мочой, запах противоестественный, но сестра оказалась гурманом. Поглощала моего Ваньку-встаньку целиком до последней крошки, вымыла ему головешку, ублажила коки-наки, а чего мужику еще надо, когда баба с рабочим ртом попалась и дырками разработанными? Правильно, тут мне анала и захотелось, ведь в первой дырке и во второй мы с моим Митькой младшим уже побывали, а задок так и напрашивался его оприходовать.

- В жопу даёшь, Дуня? – поинтересовался я.
- Даю, кто ж не даёт?! Кремом только смажь, прежде чем своим штыком в ножнах орудовать будешь!

Она это сказала с употреблением ненормативной лексики, поэтому я утрировал и заменил ее крепкие словечки всем хорошо знакомыми образами, но смысл и так понятен – смазать очко перед еблей! Рядом на столе был пузырек с массажным маслом, я его неаккуратно дернул за колпачок и половину этого дерьма я нечаянно хлюпнул на живот и буфера своей мадмуазели, руки-то дрожат с перепоя, и штормит меня не по-детски, покачивая на полу как на палубе дрейфующего корабля. Я поскользнулся и рукой оперся о распухшее, отекшее лицо Дульсинеи, членом задел одну из ее прелестных титек, а башкой уперся в спинку дивана, это был конец моего тормозного пути. Тут мне захотелось размазать масло по ее натянутой, покрывшейся капиллярами и венами коже, ладони скользили по жирной влаге как конькобежцы по льду, причем я находил свои движения очень-таки профессиональными как для начинающего массажиста. Потом шмыгнул между ляжек, которые Дульсинея растопырила во всю Ивановскую и измазал смазкой ее растрепавшуюся после порки манду, прошелся через проссак (место, куда во время бабского ссыкания попадает моча) и добрался до ее чудного, выдавленного телом ануса, который словно заиндевел в одной позе и даже не подрагивал. Жесткая, как будто обветренная кожа очка начала смягчаться и приобретать привычный для дырки оттенок, по-свойски я вогнал туда палец и сделал, что называется тили-тили, трали-вали, от чего сестра напряглась, и начала возбужденно охать.

Скажу честно, когда ты силой берешь беременную бабу и трахаешь ее во все дыры своим шишаком, тут уже не до шуток, а каждый вздох может предвещать отход вод и начало схваток, поэтому я чутка придержал коней н переправе и дал шалаве моей перевести дух.

- Ну, чего остановился? Пихай глубже, уже не целка я там давно!

Видеть было нужно ее глаза в тот момент, когда она на меня заорала, я даже протрезвел и стал, как послушный ребенок выполнять школьное домашнее задание, вгоняя персты на всю длину сразу по двое. Третьему пальцу места не было, анус буквально рвался и пел от боли, но, как говорится, в тесноте да не в обиде, или лучше три, чем два! Безымянный протискивался с трудом, но моя напористость взяла верх, он чпокнул со свистом дырку, когда прошел до половины, сестренка в очередной раз ахнула, придерживая по бокам свое свиное брюхо.

- Еще! Еще! Еще! – исполнял она своим вокалом просьбы и мольбы о продолжении дефлорации.
- Тебе чё, все мало? Может руку по локоть вогнать? – брякнул очередную пьяную ересь я ей и приготовил для ввода мизинец.
- Чаще, а не больше, дибилоид алкоголистический! – обозвалась шлюха Дульсинея с моей рукой вее сладкой жопе.

Почему сладкой? Да потому что от чрезмерного поглощения сахара и гормональных сбоев на ее седалище появились громадные красные прыщи, но не впервой пороть было тёлку с чириями на задке. И все эти бабёнки любили сладким свою тушку побаловать, потому такие выводы!

- Короче, Склифосовский, раком ставай, ноги раздвигай. Я руками не привык работать… - процедил я пьяным голосом.
- Ни руками, ни членом, только на язык мастер и то не всегда! – злилась моему хамству любящая родственница, стоявшая в прогибе.
- Э, полегче с высказываниями, а то и в грызло схлопотать можно. Лизать твое помойное ведро я не собираюсь, если ты об этом!

Встромлины я сделал чисто – вошел в сочащуюся маслом попку не с разбега, просто по инерции тело накренило вперед, и я просто произвел прицельное попадание своим орудием массовой пенетрации. Второй заход на этот разжиревший от беременности плацдарм свершался в менее активном темпе, я с трудом сосредотачивался на деталях и практически засыпал верхом на своей ездовой лошадке, которой лишний вес и так давался с трудом. Финиш был прекрасен, я снова не вытянул свой посох любви, мускул братской страсти со звеневшими от опустения яичками. Дульсинея оргазма не испытывала, ее очко только жгло изнутри и оставляло ожоги ненасытности в душе, я же повалился рядом и спешно подбирал свои семейки со щиколоток.

- Справился? Молодец! Возьми с полки пирожок, олень – обозвала меня сестра после такого прекрасного инцеста.
- Ой, чья бы мычала. Иди пасть с мылом вымой и дырки приведи в порядок, я вечером зайду опять на огонек! – расхрабрился я.
- Проспись, Ромео, для начала.

Что она говорила мне дальше, не помню, вечером пришел в сознание с дикой головной болью, родители еще не вернулись с работы, а сестра сидела с пультом у телевизора и привычно щелкала телевизионные каналы. Ее взгляд говорил о многом, но я сделал вид, что ничего не помню, приветливо поздоровался кивком головы и пошел на толчок опорожнить баки, уретру жгло огнем, ведь пива было выпито немерено и я удивляюсь, как это не обоссал диван во сне. На печке томился скудный ужин, который приготовила предкам моя полу-удовлетворенная сестренка Дуня «Разорванная Жопа». Видимо, позорное погонялово было дано недаром, пацаны зналиоб ее любви к анальному сексу и свободному входу нескольких пальцев перед сексом, теперь и я узнал об этом маленьком секрете. Она сделала еще несколько попыток по удовлетворению своей разворошенной после длительного простоя плоти, пришлось попотеть на ней и сзади нее, чтобы ненасытная, неугомонная потаскуха удовлетворилась перед родами и восстановила равновесие в своем гормональном фоне. Драл всегда ее без резинки – не хватало еще на это барахло бабки просаживать, - кончал вовнутрь, чтобы следов на простынях не оставалось,  потом гнал свою сестренку на подмытие. Перед самыми родами я свалил из города, уехал на заработки, поэтому быстро отвык от сестринских дырок, ее ополоумевшего внимания и предварительных ласк, нашел себе порядочную девочку и замутил с ней роман. Теперь моя пассия хочет познакомиться с родней, а я все думаю – оно мне надо?