Тогда мне совсем недавно исполнилось восемнадцать и, я все еще была девственницей, хотя большинство моих подружек уже давно вовсю отдавались своим парням, а некоторые, даже, искали и находили себе возрастных «папиков», с которых тянули деньги за обладание своими молодыми, свежими телами.
Я как-то и не задумывалась о том, чтобы поскорее расстаться с невинностью и прекрасно себя чувствовала в своем, необычном для остальных, положении.
Это абсолютно не значит, что я не встречалась с мальчиками, наоборот! Я, так получилось, общалась сразу с двумя – с родными братьями, близнецами! Они по уши были влюблены в меня, но врожденная скромность и беспредельная порядочность мешали им переступить черту, отделяющую романтические встречи в городском парке от интимной близости.

Кроме всего этого, ни один из них не хотел переходить дорогу другому: они решили, что я сама должна сделать свой выбор, остановившись на том, кого признает мое сердце. Но они оба мне были бесконечно дороги, и с ними было до того уютно и спокойно, что я никак не могла решиться на последний шаг и определить их, и свою, судьбу.

Все так и продолжалось до одного июльского вечера, когда все круто переменилось и, произошла масса поворотных событий. Начну по порядку.
В этот день они праздновали свой день рождения и, безусловно, лучшим подарком, который я только могла им преподнести, был мой окончательный выбор на роль законного жениха одного из них. И конечно, первая ночь…

Мы все понимали, что достигли предела, что так не может тянуться вечно, поэтому они и не приглашали к себе на вечеринку никого, только меня, с волнением ожидая секунды, когда я произнесу слова, дарящие одному блаженство и счастье, а второму долгую печаль и разочарование…
Около семи часов вчера я стояла у дверей их квартиры, не в силах протянуть руки к матово отсвечивающей в полумраке подъезда кнопке звонка. Преодолела мою нерешительность их мать, которая как раз открыла дверь, собираясь уйти к своей подруге, чтобы не мешать развлекаться молодым. Она обрадовано пригласила меня войти, и крикнув на прощание своим сыновьям, чтобы они были настоящими джентльменами с девушкой, чмокнула меня в щечку и убежала.

Они тут же выскочили в прихожую из большой комнаты, где накрывали праздничный стол и мы так и застыли в дверях, глядя друг на друга.
Наконец я выдавила из себя дежурные поздравления, и мы прошли к столу. Беседа не клеилась и там, но выпив бокал шампанского за «новорожденных», я собралась с духом и стала говорить…

Говорила я быстро и много, а они, превратившись в молчаливое внимание, пытались понять тот сумбур, который срывался с моих губ, стараясь распознать за обилием «понимаете», «я долго думала» и прочих, «скорее всего» решение своей судьбы. Но я так и не смогла ничего им толком объяснить, честно сказать, что я не могу выбрать одного из них, и разревелась… А они, конечно же, бросились меня утешать…

Не знаю, какая сила подтолкнула меня но, проревев, буквально, минуту, я бросилась прочь из их дома. Они, было, кинулись за мной, но я махнула, протестующее, рукой и они так и остались стоять на пороге…

Выскочив из подъезда я побежала в парк, который был совсем рядом, и там, выбрав уединенную скамейку, забралась на нее с ногами и долго еще ревела, не думая ни о чем, а просто давая волю слезам, которые смывали ощущение беспомощности и проясняли мои заплутавшие мысли.

Где-то через час, я уже все решила для себя. Я поняла, как мне необходимо поступить и в твердой решимости направилась обратно, к ним домой. Но по мере того, как я все ближе подходила к их старому кирпичному четырехэтажному дому, бесповоротная уверенность покидала меня, как бы растворяясь в опустившихся летних сумерках. И когда я вошла, уже во второй раз за сегодня, в их подъезд, мне страшно захотелось покурить, чтобы окончательно привести поток самокопания в порядок.

В их доме были очень большие лестничные площадки, с укромными уголками, где можно было спокойно спрятаться и оставаясь незамеченным выкурить сигаретку. Я подложила платье, опустилась на подоконник и закурив вновь погрузилась в себя…

Вырвал меня из тягучих мыслей скрипучий голос: - Такая молодая и красивая и курит! Случилось что, детка?
Передо мной стоял изрядно набравшийся работяга, лет, наверно, сорока и даже больше (тогда все мужчины такого возраста казались окончательно старыми), от него несло перегаром и жуткой смесью запаха дешевых папирос и несвежей одежды. Он участливо улыбался мне, всем своим взглядом выражая сочувствие и, я, я заплакала, зарыдала, второй раз за сегодняшний день! Он, явно не ожидавший такого приблизился ко мне, стал гладить по голове, бормотать какие-то утешения, а потом просто обнял меня и прижал к себе, словно успокаивая. Но его руки при этом не останавливались ни на секундочку: они стали гладить меня, вначале, по спине, потом спустились ниже, на бедра, затем опять прыгнули вверх и он, обхватив сое лицо своими грубыми ладонями прижал к своему рту и стал целовать, стараясь проникнуть языком между моих губ. Как завороженная, парализованная таким напором я была не в силах сопротивляться, он уже взасос целовал меня и задирая мне платье шарил руками у меня между ног, стараясь снять трусики. Прижав меня своим грузным телом к оконному проему, он задрал мне ноги, придерживая их руками и, я ощутила, как в мою киску проникает что-то твердое, причиняющее мне боль. Закричать я не могла, мой рот был залеплен его бесконечным поцелуем, лишь изредка прерываемым страстным шепотом: - Сейчас все будет хорошо! Сейчас! Я знаю, что тебе нужно!

И вот он на всю длину погрузился в меня, и вероятно сообразил, судя по его изумленным глазам, что он, вот здесь, на грязном подоконнике лишил девственности молодую девушку! Это только раззадорило его и, он стал входить в меня снова и снова, даря, одновременно то боль, то блаженную истому в глубине моей щелочки, а я прижатая к нему его сильными большими руками тихонько скулила у него на плече…

Кончал он бурно и долго, заливая мою дырочку своим липким семенем, а потом, когда вытащил свой член, вытер его о подом моего измятого платья, прежде, чем заправить свое хозяйство в штаны. Я обессиленная сидела, привалившись к переплету рамы, с расставленными в стороны ногами и из меня вытекала его сперма, капая на бетонный пол. Проскрипев на прощание: - Все будет хорошо! Ты только – никому, а то я тебя!... Он повернулся, чтобы уйти но, оглянувшись, бросил: - Прикройся! И набросил мне половинку расстегнуто платья на мое лоно…

Он ушел, а я так и просидела еще минут двадцать, не вставая с места. Во мне окрепла твердая уверенность, и поднявшись, застегнув платье и пошла на следующий этаж, к квартире моих братиков, ощущая, по прежнему, что в моей девочке что-то есть.
Не колеблясь, я позвонила в хорошо знакомую дверь, и когда она распахнулась, просто влетела в нее и, бросившись к моим мальчикам, обняла сразу двоих, срывающимся голосом умоляя их взять меня немедленно, сразу вдвоем, потому что я не хочу терять никого из них! И наша первая ночь была ослепительно хороша, какой только может быть ночь, проведенная с двумя мужчинами, в которых ты без памяти влюблена…